Случай в офисе

Сёстры обсуждали проведение «родительского дня», который традиционно проводится после Пасхи, в разных местах по разному, начиная с воскресенья и до четверга. Свояченица рассказывает, как она у себя (на Урале) будет это делать, что с собой возьмёт, ну и так далее. Спиртного брать не будет, дескать некому пить, да и незачем, но припомнила, что некоторые берут с собой столько, что остаются там и ночевать (на кладбище). Кстати была у них одна бабка, которая ходила мужа покойного проведывать, с собой брала бутылку водки и постепенно за день допивала, ещё могла и у соседей угоститься. Вот про неё и рассказ, надо же что так это совпало!
Лет десять назад это было, она наугощалась так, что осталась ночевать на кладбище, легла на установленную у могилы скамейку, благо уже тепло было. А в это время, уже ночью какие-то парни решили снасильничать над молодой девчонкой, затащили на кладбище, это обычная уловка насильников, чтобы подавить волю жертвы. Чтобы окончательно подавить волю девушки, они стали насильно предлагали ей выпить стакан водки, та отказывалась и упиралась. Но тут из темноты вдруг выныривает костлявая рука и раздаётся голос: — «Тогда отдайте мне, раз она не хочет». Насильников моментально след простыл, а девчонка грохнулась в обморок. Очнулась, а её бабка тормошит и говорит: «Не бойся, я тут просто легла поспать, а тут ты лежишь, что случилось с тобой?», и назвала себя по имени. Кое-как привела она девчонку в чувство и отвела домой. Когда всё выяснилось, как на самом деле это было, то родители эту бабку только на руках не носили, благодарность их была безмерной, они затем её и похоронили, когда она умерла.

Пришли с мужем на УЗИ он нетерпеливо тискает мне руку. Наконец, он не выдерживает и нервно вопрошает: «Когда уже мне сообщат пол моего сына? «. Узист строго смотрит на него и сдержанно отвечает: «Пол вашего сына -девочка». ))))))))))

Кручусь на кухне, слышу в комнате дети орут, подрались, наверное. 6 и 3 — дерутся редко, но всякое бывает. Прихожу наводить разборки — сидят оба в кроватке младшего, в слезах, соплях, поцарапанные. Выясняется, что старшей приспичило навести уборку, а младший не дает заправить свою кровать. Типа моя, и нечего тут прибираться. Оба, в общем-то, правы, но я все равно зачем-то решаю навести воспитательный момент.
Старшей прилетело за то, что залезла на постель в грязных носках, а младшему объясняю: «Девочек, Слава, бить нельзя, ДАЖЕ ЕСЛИ ОНИ ЗАЛЕЗЛИ В ТВОЮ КРОВАТЬ!»
Воспитания не получалось, так как я долго хрюкала, пытаясь сдержать смех.

Неделю она тянула меня к себе на дачу, всячески намекая на непристойности. В итоге, на даче мне была вручена лопата и 6 соток невспаханной земли. Когда черенок уже начал прирастать к моим рукам, в них перекочевала пила, и была поставлена новая цель — старая яблоня, в обхвате больше на дуб смахивающая. Далее милое создание посетовало на отсутствие полки в летней кухне, что расценивалось, как новая цель для моих трудовых подвигов.
Ближе к вечеру, когда даже рабы-негры на плантациях видели третьи сны, а пролетариат молился на меня, как на коммунистическое божество, сделавшее пятилетку за день, мне за труды был выставлен снаряд на 2,5 литра с компотом из хмеля и солода. (далее…)

Гонка лыжников на 30 км в Саппоро-1972. История, которая там, в Японии, до сих пор передается в легендах. Тогда ведь не было никаких смешанных зон и пресс-конференций, и журналисты спокойно бродили среди спортсменов прямо в стартовом городке. И вдруг, когда уже убежала добрая половина гонщиков, повалил снег. Густой, липкий. И Вячеслав Веденин за минуту до своего старта (далее…)

Утро. Беру кофе в одном и том же кафе уже долгое время. За прилавком молодой бариста. Бодро спрашивает меня:
— Приветствую! Как обычно?
— Здравствуйте, да.
— Знаете, у нас коньяк закончился. В этот раз просто американо с молоком.
— Эх. Ну ладно, — пытаюсь одновременно улыбнуться его шутке и проснуться.
Я помню его почти с самого открытия. Помню как угловатого, неуклюжего подростка обучал более его опытный коллега. Тогда, ожидая кофе двадцать с лишним минут, стал невольным свидетелем их диалога: (далее…)

Рассказ врача, лет 20 назад работавшего на скорой.
Особое удовольствие в промежутках между спасением человеческих жизней доставляло общение с сильно пьяненькими, подобранными в кабаке или просто на улице.
Приводят в себя. Он видит «иллюминаторы» скорой помощи рафика, круглые светильники сверху, и людей, склонившихся над ним и зло, с пристрастием вопрошающих на «ломаном» русском языке:
— С какой целью и каким путьом ви проник на английская подводная лодка!?

1. Заходя в помещение, обязательно помогите снять с феминистки спесь.
2. В случае, когда на ваших глазах феминистка оступается и начинает падать, немедленно освободите место для приземления.
3. Прежде чем закурить сигарету при феминистке, спросите разрешения. Если она ответит отказом, теперь с чистой совестью можно сказать, что вам плевать на её мнение. (далее…)

Идет урок в школе. По пустым коридорам движется завуч, и вдруг навстречу
ей выплывает долбень-старшеклассник — местная «знаменитость». Завуч:
— Ты что, урок прогуливаешь?
— Ага…
— А какой у вас сейчас урок?
— Да физика…
Случай клинический. Но положение обязывает, надо как-то «убеждать»:
— Зря ты так, ты же мужчина, физика тебе в жизни пригодится! Да и
вообще, это очень интересная наука!
Пацан в ответ презрительно кривится:
— А-а… че там интересного? тычинки-пестики…

В советское время, в колхозе Светлый
Путь перед колхозниками с большой речью выступает столичный организатор сельского хозяйства:
— При нормальном ходе дела с каждой курицы легко можно заработать по 1000 рублей за год.
Его перебивает Николай своим вопросом:
— Скажите, сколько оплачивает еврей с образованием за свой отъезд?
— Пять тысяч, но не будем отвлекаться, граждане На разведении баранов в год можно получить по 3000 рублей за каждого барана.
Его перебивает Василий с вопросом:
— Скажите, сколько денег платит еврей-архитектор, когда уезжает?
— Где то восемь тысяч, но давайте продолжим, товарищи Разведения крупного рогатого скота еще более выгодно…
Вдруг поступает новый вопрос:
— А если еврей закончил аспирантуру и уезжает?
— Тогда он платит двадцать тысяч!
— Так, может, нам лучше евреев разводить?