Внутренняя культура

Поехали в Симферополь на поезде. Обычный плацкарт, ничего сверхъестественного. Июль, ночь… Банка пива, карты и друг патологоанатом. Нас одолевала дикая бессонница, поэтому говорили за жизнь и играли в дурака. После двадцатой партии, он вдруг резко встал и выглянул в коридор, после чего с таким маниакальным лицом присел обратно и томно произнес:
— Красота-то какая!
Я почему-то решил, что он увидел красивую пассажирку или что-то в этом роде, и решил проверить. Выглянул, а там ничего, кроме торчащих в разные стороны ног спящих пассажиров. Пожав плечами, я уселся поближе к окошку и принялся глазеть на пролетающие мимо фонари.
Друг вдруг встал и, схватив свой портфель, направился куда-то в сторону туалета. Я даже особого значению этому не придал. Потом выяснилось, что этот остряк сходил в туалет, достал из портфеля бирочки и надел на большие пальцы ног всех спящих в вагоне. Сказав, что он кретин, я все же прилег и уснул.
Проснулся же я от жуткого крика проводницы, которая направлялась в другой вагон, и увидела эту замечательную картину. Поглядев на друга и вновь увидев его маниакально довольную улыбку, я понял, что у патологоанатомов довольно-таки своеобразный юмор…

Сел в поезд. Со мной в купе – бабушка с девочкой лет четырех. Но они сразу ушли в другой вагон, у них в поезде еще кто-то ехал. Когда соседи к ночи вернулись, я уже дремал на верхней полке.
Девочка раздевается ко сну и вдруг замечает меня:
— Ой, бабушка, а кто это там?
— Это дядя – он с нами едет…
— Я не хочу, чтобы он с нами ехал. Я хочу одна…
— Это добрый дядя…
— Все равно, не хочу. Бабушка, … убей дядю!
Я чуть с полки не шмякнулся…

В больнице у нас работал хирург-проктолог, страстный кошатник по совместительству. Как-то мы с ним возили его породистого кота на свадьбу к такой же породистой кошечке моих знакомых. После этого прошло определенное время, и вот я с результатом этой свадьбы, милым рыжим котенком на руках, захожу к нему в смотровую.
У дока идет прием. В позе унижающей мужское достоинство, со спущенными до колен штанами стоит мужик. Меня он не видит, т. к. стоит спиной к двери.
Доктор в перчатках приготовился к манипуляциям. В это время он замечает меня с котенком. Лицо его принимает умиленное выражение:
— Боже, какая прелесть!
Видели бы вы, как рванул к выходу мужик, подтягивая на ходу штаны! В этой больнице его больше не видели.

Утром решил послать девушке ММС-ку с диктофонной записью. Ну, что-то вроде: «Доброе утро, малыш, целую тебя!».
Сижу в комнате с коллегами, и как-то не хочется при них что-то интимное надиктовывать. Что же делать? Ага, придумал! Как раз для таких случаев есть туалет и там кабинки!
Иду в туалет, закрываюсь в кабинке, включаю диктофон, начинаю говорить. Проверяю запись: вроде бы всё в порядке, отправляю…
Выхожу из кабинки, вижу — стоят два парня, моют руки и ржут.
Представляю, что они подумали, когда услышали из кабинки:
— Доброе утро, малыш…

Рассказал наш водитель.
Когда родился наш последний, в 90-х, он хоть и спал по ночам, но иногда просыпался на «дожер», а молока у жены не хватало. Проснулся малый однажды ночью и начал ворочаться, жена разбудила меня и попросит, чтобы я приготовил смесь, покормить его пока окончательно не проснулся – тогда он уснет дальше, а мы спокойно доспим оставшуюся часть ночи. Быстрорастворимые смеси тогда были еще в диковинку, нужно было кипятить, потом остужать… Кто помнит подтвердит))
(далее…)

Эту историю рассказал друг, служивший в свое время далеко на севере. Их маленькая часть охраняла какой-то там секретно-военный объект. Основной состав сержантский, но изредка попадались и рядовые-срочники. В качестве рабочей силы, снег там расчистить, в казарме убрать и прочую ерунду сделать. И вот поступает пополнение. Свежеиспеченный солдатик выглядел как выпускник детского сада. Маленький, худенький, с большими восторженными глазами и такими же ушами. И с улыбкой необремененной интеллектом, зато до этих самых ушей. Командир части беззвучно выматерился в адрес военкомата, окрестил новоприбывшего Чебурашкой и стал думать куда его девать. (далее…)

Дело было в Перу, в четырехдневном пешем походе по тамошним лесам и каменюкам. Нас – интернациональную стайку городских идиотов, возомнивших себя Конюховыми, — обслуживали местные индейцы-носильщики, «портеры». Тощенькие, маленькие – без слез не взглянешь.
Каждое утро, позавтракав, мы отправлялись в путь, а они оставались на стоянке. Мыли посуду, складывали палатки, запихивали все в гигантские рюкзаки размером с их человеческий рост и только потом бодро шлепали вслед за нами. Кроссовок они не признавали, носили какие-то пляжные шлепанцы.
На полдороге к следующей стоянке индейцы обгоняли пыхтящих налегке бледнолицых. Там, впереди, портеры ставили палатки, готовили еду и терпеливо ожидали великих путешественников. Когда мы, после десяти часов лазанья по чертовой козьей тропе, вползали в лагерь, от усталости еле шевеля конечностями и вывалив по-собачьи языки, портеры выстраивались полукругом и радостно нам аплодировали. Сук#.

О профдеформации детей через родителей. Семейная быль.
Тружусь по-вахте, график месяц на месяц, на момент событий — более 15 лет.
Случилось, когда переехали в свой дом. Лето. Сижу на полу, меняю розетку. Подходит семилетняя дочь, садится рядом. Потом задумчиво говорит: пап, ты учи меня всему, что сам умеешь, розетки чинить и всё такое…
Спрашиваю дочку: а зачем, ты ж девочка?
И она начинает рассказывать
(примерно то, что мы к этому времени, видно, успели в её светлую головушку успели внедрить): вот я осенью в школу пойду, отучусь десять лет… Потом в институт поступлю, закончу его, устроюсь на работу. Ну, встречу своего мужчину, выйду замуж. Семья, дети и прочее…
Вдруг — у меня что-нибудь сломалось в доме, а муж — на вахту уехал !?!…
Как сейчас помню, на минуту дар речи потерял.
А потом кое-как выдавил из себя: доча (!), не выходи за вахтовика…

Моя кошка считает меня своим ребенком. Будит по утрам, развлекает меня играми, контролирует все, что я ем, ходит по краю ванной, когда я принимаю душ. Кстати, мне категорически нельзя лежать в ванной, наверное боится, что я утону, она орет диким голосом, пока я не вылезу из ванной.
По вечерам отбой, очень строго смотрит на меня и зовет спать. Короче, все под контролем. Мужа моего она совсем не опекает.
Видимо, я совсем бестолковый ребенок, тяжело ей со мной.

Этот леденящий душу момент, когда булькают, варясь аль денте, спагетти №5, натерт на крупную терку пармезан, нарезана пластами моццарелла и розовый помидор, политый тягучим оливковым маслом, искрится кристаллами на срезе, ты достаешь бокал и вдруг осознаешь, что в доме кончилось красное вино — впервые за год такая незадача — а без вина капрезе и паста теряют всякий смысл, становятся оскорблением для чувств и традиций, и тут ты смотришь на кухонные часы, а на них 22:54.

Я как был в домашних штанах вскакиваю в кроссовки, хватаю пуховик и кредитку, в лифте зашнуровываюсь, выскакиваю из подъезда, и по нашим холодным, продутым Крылатским холмам спринтую к ближайшему магазину «Я любимый», 1км по обледеневшему тротуару, влетаю туда в 22:59, хватаю попавшую под руку бутылку сицилийского Неро д’Авола — а на кассе очередь! Пять человек! А на трех остальных пересменка!
(далее…)