Да у меня холодильник вроде и так не хворает…

Решила меня моя бабушка отправить на курсы английского. Учили толково, интересно и недорого. Периодически на курсы забегал носитель языка и учил нас тонкостям разговорного. носителя звали Филипп. Коротко — Филл. И учился с нами студент местного ВУЗа. Студент филологического факультета. Вот, значит, проводит Филл занятие и на свою голову спрашивает у этого студента (буквальный перевод): как называется твой факультет?
Ответ: филфак. нам что, нам нормально. обычный вопрос — обычный ответ.
Филл тихо фигеет.
FillF@сk.
Больше он студента про его альма матер не спрашивал..

У подростка родители игрушку любимую отдали, типа понравилась девочке.
Парень мамкино золотое кольцо кому то подарил. Ходили потом по всем спрашивали кому отдал, не нашли. Видимо не поняли что парень растет собственником.
Лет в 12-14 накопил себе на денди (какую-то работенку делал). В планах было продать денди, добавить и купить сегу.
Родители отдали родственникам у которых 9-10 лет пацан. Ну а чё? Ты уже большой наигрался вдоволь.
Через неделю батя перфоратор найти не может.

Помню, рассказал один приятель в пору обучения своего в школе милиции.
Были они группой на стрельбище, палили из ПМ-ов. Там же присутствовала группа блондинок, хер знает откуда, с руководителем. Тоже по очереди стреляли.
Так вот одна из них отчудила: поставили ее в позу, показали, как-чего, она прицелилась, «щелк!». Осечка. Она, не моргнув глазом, по-прежнему держа в вытянутой руке пистолет, поворачивается к инструктору, продолжая судорожно щелкать спусковым крючком: «А у меня не рабооотаеееет!». При этом ствол пистолета смотрит инструктору в лоб.
Приятель говорит — единственный раз в жизни видел, как на глазах седеет человек.
Короче, уложили девочку, игрушку отобрали, группу выгнали на#ер со стрельбища.

Два молодых парня не спеша прогуливались по улицам города. Остановившись возле киоска с прессой, где также продаются различные канцтовары и прочие мелочи, они решили купить маленький мячик на резинке, весело летающий, если за неё дергать – просто так, как говорится, для прикола.
Проблема заключалась в одном: ребята не знали, как называется эта игрушка. Один из пареньков, указав на шарик, обратился к продавщице:
— Дайте мне вон ту феньку!
— Что дать? — переспросила женщина.
— Феньку! — повторил молодой человек.
Ребята ушли со своей покупкой.
На следующий день они снова проходили мимо этого киоска. На витрине возле шарика появился ценник с надписью «Фенька».

Давно было. Появился в нашем классе новый ученик. После уроков попросил у одного из ребят дневник, с целью записать домашнее задание по предметам, которых в этот день не было. Видимо, надпись в графе литература «песня о птице» его не смутила и на следующий день он красиво спел нам «Чижика-пыжика». За что получил три за артистизм, так как задана все же была «Песнь о буревестнике».

Выходной, лёжа на диване перебираю каналы кабельного. По одному из них идет очередная «резня бензопилой». Мрачный, еле освещённый подвал. Главный плохиш в кожаном фартуке под рёв бензопилы разделывает тушку второстепенного героя. Кровь литрами и фонтанами, фарш летит во все стороны. По стенам на крючьях развешен ливер его еще более невезучих друзей.
Плохиш заканчивает свою трудную работу, разгибается, вытирает пот со лба. Лезет куда-то под фартук, достает сигарету и прикуривает.
И вот именно эта сигарета с половиной лица аккуратно так размыта цензурой, что делает кровавого маньяка героем целомудренного японского порно.
И такое облегчение накатило, что среди океана насилия и чернухи появился островок доброты и заботы о психике зрителя. Не спит цензор, бдит на страже здоровья зрителя!

Есть у меня коллега, милый и добрый человечек. Мы с ней, в силу обстоятельств, всегда приезжаем в офис первыми. И вот чудесное утро понедельника. Мы одни. Я в наушниках, пытаюсь работать, а гадкая клавиатура все время залипает. Не выдерживаю такого произвола с ее стороны, начинаю орать: «Что ж ты, сука, не работаешь?! Я тут работаю с утра, а ты нет!» Срываю наушники, поднимаю глаза… Коллега, давясь бутербродом, испуганно смотрит на меня и, заикаясь, так жалобно:
— Я кушаю…

Когда я был маленьким, была одна вещь, которую я не мог принять. Это чеснок.
Вы поймите правильно, чеснок, на черном хлебе с маслом, к борщу — это было прекрасно даже для моего маленького организма. Речь про другое. Про не чищенную головку чеснока из плова.
Каждый раз, когда дома был плов, батя просил наложить ему чеснока. И я с квадратными от ужаса глазами, смотрел как он берет этот отвратительный, печено-вареный чеснок и высасывает иногда еще до того как съесть плов. Его не понимал никто.
Сегодня я уже в его возрасте. У меня взрослые дети. Жена принесла плов, и я понял. Я хочу этот чертов чеснок так, что у меня текут слюни, ломает организм, мне нужна эта коричневая мягкая субстанция больше всего в жизни. Прямо сейчас. Это биологическая потребность, которая сильнее любой другой.
Я стал батей…

Мои дети простыли и я посадила их дышать над кастрюлей картошки. Сначала сопротивлялись, потом затихли. Когда сняла одеяло — чуть не упала. Они съели целую кастрюлю картошки! В «мундире» и без соли!
Обосновали кратко и убедительно: — А нам там было скучно.

Вызывает меня директор.
— У меня ксерокс не копирует. Уже третий лист белый выходит.
Я нажимаю копировать. Выходит чистый лист. Открываю крышку — в сканере чистый лист… .
Директор:
— ОЙ!