Завтра начинаем полномасштабную охоту на русского резидента

«Сколько будет дважды два?» — спросил Мюллер. Штирлиц задумался. Он, конечно, знал, сколько будет дважды два, ему об этом недавно сообщили из центра, но он не знал, знает ли это Мюллер. И
если знает, то кто ему сказал. Может быть Кальтебрунер? Тогда переговоры с Даллесом зашли в тупик.

Штирлиц отправил донесение в Центр открытым текстом. Через пять минут к нему ворвались эсэсовцы.
— С первым апреля! — улыбнулся Штирлиц.
Эсэсовцы понимающе заулыбались, в это время в Центре хохотали до упаду.

Самым первым новым русским был Штирлиц: жил в особняке, ездил на
Мерседесе и «крышевал» Пастора Шлага.

Мюллер с бешенной скоростью мчался в автомобиле. А рядом шел Штирлиц, делая вид, что он прогуливается.

— Представляете, Штирлиц, какой кошмар мне приснился: будто сейчас 2021 год, канцлер в Германии — баба в красном пиджаке, вместо факельных шествий — гей-парады, мы платим деньги евреям и выполняем команды деда из Америки!

Мюллер знал, что русские после того как размешают сахар в чашке с кофе или чаем оставляют ложку в чашке, и он решил проследить за Штирлицом в кафе. Штирлиц помешал сахар, вытащил ложку и положил её в карман.
Свои, подумал Мюллер, вспомнив дедушку еврея!

Штирлиц провожал пастора Шлага в Швейцарию. Как только он помог ему пристегнуть лыжи — раздался сильный взрыв, и из—за горы поднялось уродливое радиоактивное облако.
— Идите на шум электростанции, пастор, благо теперь ее не только слышно, но и видно! — сказал Штирлиц и подумал:
— Далеко же продвинулись конкуренты Рунге!

23 февраля Штирлиц надел свою старую, любимую буденовку, взял в руки красное знамя и, распевая революционные песни, пошел к рейхсканцелярии. В это день он как никогда был близок к провалу.

«Сколько будет дважды два?» — спросил Мюллер. Штирлиц задумался. Он, конечно, знал, сколько будет дважды два, ему об этом недавно сообщили из центра, но он не знал, знает ли это Мюллер. И если знает, то кто ему сказал. Может быть Кальтебрунер?
Тогда переговоры с Даллесом зашли в тупик.

Штирлиц зашел в туалет, вытащил карандаш и написал на стене:
«Мюллер — скотина».
Это была первая надпись, сделанная советским солдатом на Рейхстаге.